КОЛЧАК СТАЛ ЧАЩЕ БЫВАТЬ НА БЕРЕГУ, больше проводить время в
кругу семьи, которая сначала жила в Гатчине, затем в Либаве.
В Гельсингфорс семья Колчака жена Софья Федоровна (1876- 1956
г.г.) и пятилетний сын Ростислав -переехала весной 1915 года.
Они остановились в гостинице, а летом жили на даче на острове
Бренде под Гельсингфорсом. Там же снимала дачу и семья
флаг-капитана С.Н.Тимирева -жена Анна Васильевна и маленький
сын. Колчак и Тимиреев были знакомы можно сказать, со школьной
скамьи. Стали ходить семьями друг к другу в гости, вместе
отдыхали на дачах под городом. На квартире товарища мужа, тоже
портартурец, капитана 1 ранга Н.Л. Подгурского Анна Васильевна
увидела Колчака и… Они по уши влюбились друг в друга. В
общем, на их долю выпала ЛЮБОВЬ. Первая встреча – и,
вспыхнувшая ЛЮБОВЬ, длившаяся многие годы. Она отдала ей всю
свою оставшуюся жизнь, за неё прошла многие советские лагеря и
тюрьмы. Перед такой Любовью люди должны преклоняться. Встреча
с Анной Васильевной -как мощный весенний поток с гор
-захлестнула Колчака, закружила. Он не развёлся с женой, не
оставил семью. Но возникшая жизненная ситуация -«треугольник» -
стала свершившимся фактом. По описаниям многих, хорошо знавших
Тимиреву, она была молодой женщиной редкой красоты и обаяния,
умной, разносторонне образованной. Нередко ей приписывали
аристократическое происхождение, называли даже княжной. Но Анна
Васильевна была аристократкой по духу, по воспитанию. Она
родилась 5 июля 1893 года в Кисловодске, в семье известного
пианиста, дирежёра и педагога В.И. Сафонова. Дед Анны Васильевны
по отцу -И.И. Сафонов - генерал-лейтенант Терского казачьего
Войска.ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА.В начале первой мировой войны капитан
1 ранга составил диспозицию операций военного времени на
Балтике, организовал успешную постановку мин и нападения на
караваны германских торговых судов. В феврале 1915 года 4
эсминца под его командованием выставили в Данцигской бухте
около 200 мин, на которых подорвалось 12 боевых кораблей и 11
транспортов противника, что заставило германское командование
временно не выводить корабли в море. Летом 1915 года по
инициативе Колчака в Рижский залив ввели линейный корабль
«Слава» для прикрытия минных постановок у берегов. Временно
командуя с сентября 1915 года Минной дивизией, с декабря он
являлся одновременно и начальником обороны Рижского залива.
Используя артиллерию кораблей, моряк помог армии генерала Д.Р.
Радко-Дмитриева отразить натиск противника при Кеммерне. Свою
роль сыграл десант в тылу вражеских войск, высаженный в
соответствии с тактическим замыслом Колчака. За успешные
нападения на караваны германских судов, доставлявших руду из
Швеции, Колчака представили к награждению орденом Св. Георгия 4
степени. 10 апреля 1916 года его произвели в контр-адмиралы,
28 июня назначили командующим Черноморски флотом с производством
«за отличия по службе» в вице-адмиралы. Колчак не хотел
отправляться на незнакомый ему морской театр, однако он быстро
освоился. Уже в июле 1916 года на линкоре «Императрица Мария»
участвовал в рейде русских кораблей в Чёрном море, завязал бой
с турецким крейсером «Бреслау», который спасся бегством. Через
месяц под руководством Колчака была усилена блокада Босфора и
угольного района Эрегли - Зонгулдак, произведено массированное
минирование портов противника, в результате которого выходы
неприятельских кораблей в Чёрное море почти прекратились. После
Февральской революции, 12 марта 1917 года. Колчак привёл к
присяге Временному правительству, активно боролся против
революционного «брожения» и постепенного падения дисциплины на
флоте. Сторонник продолжения войны до победного конца, он
выступал против реформ до окончания боевых действий. Временному
правительству вице-адмирал предъявил условия, на которых согласен
оставаться командующим. В мае он предпринял несколько неудачных
операций. Колчак не принимал революцию и происходившее
воспринимал как кошмар «дезорганизованной истеричной толпы».
Непонимание сути происходяших событий он сохранил, видимо, до
конца жизни. Когда под влиянием прибывших с Балтики агитаторов
матросы начали разоружение офицеров. Члены судового комитета
линкора пришли в каюту к адмиралу с требованием сдать оружие.
Но Колчак выгнал их вон, затем вышел на палубу и выбросил за
борт свою Георгиевскую саблю, заслуженную им при обороне
Порт-Артура, сказав: - Море мне это оружие дало - морю его и
отдаю… Передал командование контр-адмиралу В.К. Лукину и по
требованию Керенского выехал с начальником штаба в Петроград
для объяснения несанкционированной отставки. Выступив на
заседании правительства, Колчак обвинил его в развале армии и
флота. В начале августа 1917 года вице-адмирала Колчака
назначили начальником военно-морской миссии в США. По прибытии
в Вашингтон он внёс свои предложения по намечавшейся высадке
в Дарданеллах, занимался сбором технической информации об
американских военных приготовлениях. В начале октября 1917 года
участвовал в военно-морских маневрах на американском линкоре
«Пенсильвания». Поняв, что американцы не намерены помогать
России в войне, к середине октября он принял решение вернуться
на Родину. Однако, прибыв в ноябре 1917 года в Японию,
Колчак узнал об установлении конца Колчак правил как
жестокий диктатор. Командующим военными округами было
предоставлено право объявлять местности на осадном положении,
закрывать оппозиционные газеты и выносить смертные приговоры.
Национализированные при советской власти фабрики и заводы
возвращались прежним владельцам. Точно так же подлежали
возвращению земли, незаконно отобранные у хуторян и отрубников.
Не вернулись обратно прежним хозяевам только помещичьи имения.
Они переходили в распоряжения государства и в дальнейшем
подлежали продаже через земельный банк. В распоряжении Колчака
оказался и вывезенный во время войны на восток золотой запас
России - более 65 миллионов золотых рублей. Примерно треть этой
суммы ему пришлось потратить на вооружение и снаряжение своей
армии. К лету 1919 года он получил от западных союзников
около 600 тысяч винтовок и миллионы патронов к ним, сотни
орудий, тысячи пулемётов, большое количество боеприпасов,
снаряжения и обмундирования. За всё это пришлось уплатить
золотом. Помощь Англии, Франции и США Колчаку была
предоставлена далеко не безвозмездной. Но и обойтись без неё
было невозможно. К началу 1919 года численность подчинённых
Колчаку войск доходила до 400 тысяч человек. Они были
реорганизованы в четыре армии: Сибирскую генерала Гайды,
Западную генерала Ханжина, Оренбургскую атамана Дутова и
Уральскую генерала Толстого. Общая протяжённость колчаковского
фронта составляла 1400 км. Военные действия против советской
власти Колчак начал сразу после переворота. Зимой его войска
перешли в наступление на Пермь, Вятку и Вологду, имея своей
целью установить связь с северным белогвардейским фронтом
Миллера. В декабре под контроль колчаковцев перешла Пермь. Но
успех на правом фланге не был подкреплён на других участках
фронта. В январе 1919 года красные перехватили инициативу,
взяли Уфу, Уральск и Оренбург. После этого положение на фронте
стабилизировалась. В марте началось новое наступление. На этот
раз Колчак нанёс главный удар на центральном направлении под
Уфой - навстречу Деникину, который теснил красных с запада.
Правый фланг колчаковской армии наступал на Котлас, а центр
двигался к Волге, на соединение под Саратовом с правым крылом
войск Деникина. В конце марта Колчак вернул себе Уфу. 6
апреля колчаковцы взяли Белебей, 15 апреля – Бугуруслан, а в
мае подошли к Самаре и Казани. Победы Верховного правителя
казались настолько ощутимыми, что в мае главенство признали
остальные белогвардейские генералы: Деникин, Юденич и Миллер. Но
успех колчаковцев оказался очень непродолжительным. 1 мая под
влиянием большевиков только что прибывший Украинский полк поднял
восстание южнее станции Сарай-Гир. К нему немедленно
присоединились солдаты ещё четырёх полков и егерского батальона.
Несколько тысяч солдат с оружием. Артиллерией и обозами
перешли на сторону красных и усилили их ударную группировку.
Этот неожиданный мятеж деморализовал солдат соседних дивизий.
Когда красные перешли в наступление, две дивизии Колчака,
бросив позиции, стали беспорядочно отступать. В боевом порядке
белых возникла огромная брешь, в которую ринулась красная
конница, а за ней и пехота. У Колчака, не ожидавшего такого
поворота событий, не оказалась под рукой достаточно крупных
резервов. Закрыть брешь не удалось. Пришлось срочно прекратить
наступление и отводить всю западную армию с тем, чтобы
закрепиться на новом рубеже. Сибирская армия Гайды тоже
вынуждена была начать отступление, чтобы не оказаться в изоляции
от Западной. В начале июня белые оставили Уфу. Таким образам.
В мае – июне две самые сильные армии Колчака -Западная и
Сибирская - были разбиты и отброшены от Камы на 300 -400 км.
Начался быстрый распад вооружённых сил, возросло количество
дезертиров и перебежчиков. В тылу развернулось мощное
партизанское движение. В июле 1919 года красные взяли
Екатеринбург, в августе -Челябинск. В октябре колчаковцы
проиграли большое сражение под Тобольском. Белому движению в
Сибири был нанесён смертельный удар. С этого времени
белогвардейцы отступали, не оказывая сопротивления. 15 ноября
красные взяли Омск, откуда Колчак уехал за три дня до этого.
27 декабря он с трудом добрался до Нижнее-Удинска. Вся
Сибирская магистраль была забита отступающими составами. Армии к
этому времени уже не существовало. Стояли лютые морозы.
Солдаты и офицеры, обезумевшие от обморожений, тифа, голода и
безысходности, превратились в неуправляемое стадо. Сознавая это,
Колчак 4 января 1920 года подписал указ о назначении атамана
Семёнова главнокомандующим войсками Дальнего Востока. Через два
дня он сложил с себя звание Верховного правителя и передал
его Деникину. После этого он фактически превратился в частное
лицо, не имевшее никакого влияния. Охрану адмиральского поезда
взяли на себя чехи, с самого начала замышлявшие измену. 15
января они передали Колчака эсеро-меньшевистскому Политическому
центру, захватившему к этому времени власть в Иркутске. Колчак
и последний глава его правительства Пепеляев были заключены в
губернскую иркутскую тюрму, которая и стала их последним
пристанищем. Эсеры и меньшевики собирались устроить над Колчаком
официальный судебный процесс и приступили к основательным
допросам. Но 21 января обстановка изменилась -Политцентр должен
был передать власть в городе большевистскому ВРК. С точки
зрения большевиков нмкакого судебного процесса для того, чтобы
решить судьбу бывшего Верховного правителя, не требовалось, ведь
ещё задолго до этого он был объявлен советской властью вне
закона. 6 февраля ВРК постановил его расстрелять. На другой
день на берегу реки Ушаковки при впадении её в Ангару
приговор был приведён в исполнение. Труп Колчака и
расстрелянного вместе с ним генерала Пепеляева сбросили в
прорубь.Семён Чудновский ( Председатель Чрезвычайной следственной
комиссии, член губернского комитета партии большевиков.)«…Колчак
и находившийся тоже в тюрьме Пепеляев были выведены на холм
не окраине города, на берегу Ангары. Колчак стоял спокойный,
стройный, прямо смотрел на нас. Он пожелал выкурить последнюю
папиросу и бросил свой портсигар в подарок правофланговому
нашего взвода. Рядом с ним Пепеляев, короткий, тучный,
смертельно бледный, стоял с закрытыми глазами и имел вид
живого трупа. Наши товарищи выпустили два залпа. И всё было
кончено. Трупы спустили в прорубь под лёд Ангары…» Тело его.
Как и подобает моряку, приняла вода. Сибирь, которой он отдал
лучшие годы молодости, отвагу и жар души, подарила ему ледяной
саркофаг. Полярная Прикол-звезда, как и заклинал он под
гитарные струны, горит. Сияет над его безвестной могилой. В
1903 году лейтенант Колчак, обследуя Землю Беннета, провалился
под лёд. Он потерял сознание от холодового шока и был вытащен
боцманом Бегичевым. В 1921 году адмирал Колчак, точнее, его
тело с расстрельной пулей в сердце ушло под лёд Ангары.
Трагический парафраз судьбы? Говорят, когда Сталин прочитал
протоколы допросов Колчака, он крепко выругался: « Какого
человека расстреляли, сволочи! Нам так не хватает честных и
порядочных людей».В ЧЁМ ПРИЧИНЫ ПОРАЖЕНИЯ правительства
Верховного правителя. России? Главная причина, думается,
заключается в том, что А.В. Колчак, провозглашая довольно
привлекательную программу демократических преобразований, ничего
не мог дать сибирскому крестьянству - основному источнику живой
силы для формирования армии, основному поставщику продовольствия
и фуража для неё. В такой стране, как Россия, от позиции
крестьянства, от того на чьей стороне оно в конечном счёте
окажется - на стороне советской власти или антисоветских
правительств, в частности колчаковского, - зависело всё. Но
Колчак не мог дать крестьянству больше, чем дал ему советский
декрет о земле, это было невозможно. Поэтому вопрос о земле
для колчака и его правительства стал форменным проклятием,
уравнением со многими неизвестными, заколдованным кругом, из
которого они во что бы то ни стало хотели найти выход, но
выхода фактически не существовало. Стремление удержать крестьян
на своей стороне и одновременно каким-то образом перерешить
аграрный вопрос, уже решённый советской властью. Заводило
Верховного правителя и его «верхи» в тупик. Не могла помочь
тут и демагогия, взывавшая к «крестьянам-сибирякам». Согласно
обзорам сводок отдела печати управления делами Верховного
правителя, массы крестьян были настроены «оппозиционно и
антигосударственно». Среди них росло недовольство. В итоге
крестьянство не поддержало адмирала, саботировало мобилизации и
реквизиции, дезорганизовывало вооружёнными выступлениями тыл. А с
реальной политикой большевиков до поражения Колчака население
Сибири практически не сталкивалось, поэтому относилось к ней не
положительно, то, по крайней мере, нейтрально. Не поддержали
Колчака и рабочие. Омские «верхи» отлично понимали, что
завоевать на свою сторону рабочую массу - дело бесконечно
трудное, если невозможное. Рабочие не скрывали своих симпатий к
большевикам, ждали их «как светлого дня», «являлись наиболее
революционно настроенной частью населения». Был и ещё один, на
наш взгляд, важный фактор, который привёл к поражению Колчака
и всё белое движение в Сибири: бездействие интеллигенции, самой
активной силы русского общества. Именно интеллигенция, несмотря
на внешние политические разногласия с большевиками, привела их
к победе. В итоге образовался разрыв между военным
руководством, Верховным правителем адмиралом Колчаком,
сосредоточившимся, понятно, на военных вопросах, и недостаточно
компетентным в экономической, социальной и гражданской политике
населением освобождённых от советской власти областей. Военные,
возглавив борьбу против большевиков в защиту национальной
России, не смогли опереться на соответствующий аппарат
гражданского и хозяйственного управления, а сами они,
естественно, проводить профессиональную внутреннюю политику не
могли. Отсутствие связующего звена между группой патриотически
настроенных военных и массой населения привело к тому, что
белые армии на территории своей дислокации и военных действий
вынуждены были прибегать к реквизициям, чрезвычайным мерам и т.
п. Опасными подводными камнями на пути А.В. Колчака к
восстановлению государственности являлись также атаманы и
атаманщина. Колчак объявил их своими генералами, но…не сделал
попытки на деле подчинить себе и этим погубил дело: их отказ
выполнять боевые задачи свёл на нет ранние успехи регулярных
войск, их самоуправство разрушило тыл, их грабежи и зверства
породили море мятежей. В тылу красных тоже полыхали мятежи, но
большевики всюду начинали с организации тыла, тогда как «белые
вожди» наивно полагали, что «тыл подождёт». При желании А.В.
Колчака можно выставить и правым, и левым, и каким угодно:
столь противоречивыми и непоследовательными были его мысли,
поступки и решения. Можно приписать Колчаку атаманские зверства
или возврат земель «законным владельцам», расстрелы солдат и
офицеров по одному лишь подозрению в большевизме или из-за
выступлений против режима, вспомнить его приверженность культу
войны, презрение к народу, - и портрет готов. А можно
наоборот: вспомнить про многопартийные выборы в городские думы
Сибири, про за высланных за границу (а не расстрелянных)
эсеровских вождей ( хотя ненавидел их адмирал больше, чем
большевиков, у которых ценил государственное начало). Монархисты
пытались его сбросить. Печать, профсоюзы, земское самоуправление,
заводы жили при Колчаке всё же лучше, чем у Деникина или
большевиков. Для правых он был чуть ли не Керенский, а у нас
его выдают за монархиста. Колчак хотел, войдя в Москву,
созвать Земский собор, но одобрил разгон большевиками
Учредительного собрания, а бюрократию развёл в Омске такую, что
вызвал ярость у союзников и своих либералов. Почему так? Да
потому, думается, что остался «вспыльчивым идеалистом, полярным
мечтателем и жизненным младенцем», так аттестовал его генерал
А.П. Будберг.Расстреливать, сжигать, расстреливать и вновь
расстреливать… Таковы были «идеалы» законности и правопорядка, о
которых позднее не раз будет говорить на допросе в Иркутске
арестованный А.В. Колчак. Ведь, по его мнению, «гражданская
война должна быть беспощадной». Сегодня трудно и страшно
поверить и согласиться, что для утверждения Идеи нужно было
столько загубленных жизней и пролитой крови, что эта великая
Идея неизбежно воздвигает себе пьедестал на пирамиде из черепов
соотечественников. « Когда идеи ведут кровавую борьбу на
площадях, на улицах, на больших дорогах, в полях и лесах,
-писал Николай Бердяев, - тогда сама истина перестаёт уже
интересовать; не до неё». Диктатура не может обходиться без
террора. Колчак и другие вожди «белого дела», считал это
вполне естественным, «чистый идеалист», внутренне он оказался
готовым к такому повороту событий. На допросе в Иркутске
Колчак не отрицал, что «сжигание деревень во время боёв и
подавления восстания» полагал неизбежной мерой, которая не могла
бать «применена в виде распоряжения», но была вполне приемлема
«как мера во время столкновения» для разрушения базы
повстанцев. «чтобы ею не могли воспользоваться впоследствии».
Колчак допускал даже и случаи откровенного зверства, что по
его мнению, обычное дело на войне. Правда, адмирал всё же
старался найти законное оправдание этим фактам, затушевать их,
переложить вину за них на отдельных лиц, которые якобы творили
насилие и бесчинства вопреки его воли. Ярый сторонник идеи
военной диктатуры, А.В. Колчак не рискнул принять на себя всю
ответственность за последствия этой диктатуры. Сибирская военная
диктатура из диктатуры одного лица закономерно превратилась в
диктатуру отдельных генералов и казачьих атаманов, идея насилия
сверху благословила на насильничанье отдельные шайки. Разница
между «верхами» и «низами» этой диктатуры заключалась лишь в
одном: «верхи» пытались стыдливо замаскировывать в глазах своих
союзников то, что свободно, без намёка на стыдливость, творили
«низы».Гражданская война - война особая. Беспощадность и
жестокость в ней не случайны, а скорее закономерны.
Соотечественники в борьбе между собой особо непримеримы. Красный
террор, который большевики с претензией на новую, революционную
этику, в подражение Фрацузской революции, применяли в качестве
государственной политики, - явление известное и заслуженно
осуждённое. Однако нельзя не сказать и о том, что подавляющее
большинство политических конфликтов того времени в России
протекало с обоюдными тяжкими нарушениями обычаев войны, крайним
ожесточением и вопиющими проявлениями бесчеловечности. Сказывался
апокалиптический опыт мировой войны, низведший до минимума
ценность человеческой жизни. Кроме того, ситуация «обвала»
традиционных нравственных устоев при распаде в России старых
государственно-административных и правоохранительных институтов
сама по себе не могла не породить массовой жестокости.
