Образование 3-его ОТДЕЛЕНИЯ.

По  высочайшему  указу  от  3 июля  1826 года  было  образовано  Третье  отделение  Собственной  Его  Императорского  Величества  Канцелярии  как  высшее  учреждение  империи,  ведавшее  делами  о  политических  преступлениях.  Начальником  3-его  отделения  был  назначен  А.Х. Бенкендорф. В  ведение  отделения  была  передана  и  Особая  канцелярия  МВД,  руководитель  которой  А.Я. фон Фок  занял  должность  директора  канцелярии  отделения.  Третье  отделение  состояло  из  четырёх  экспедиций,  назначение  которых  прямо  определялось  и  основными  направлениями  деятельности  этого  учреждения.  Первая  экспедиция  занималась  предупреждением  политических  выступлений,  вела  борьбу  с  тайными  обществами  и  заговорами,  осуществляла  надзор  за  государственными  преступниками  и  «подозрительными»  людьми.  Вторая  экспедиция  осуществляла  надзор  за  религиозными  сектами.  Третья- выполняла  в  основном  функции  контрразведки.  Четвёртая – занималась  «всеми  вообще  преступлениями».  В 1827  году  по  указу  императора  был  образован  Корпус  жандармов  во  главе  с  А.Х. Бенкендорфом.  Жандармерия   (военная  полиция)  появилась  в  России  ещё  в  царствование  Александра 1  и  к  1827 году  насчитывала  4 тыс.  человек.  Однако  объединение  жандармов  в  одну  структуру  с  3-им отделением  произошло  впервые.

Руководитель  третьего  отделения  Александр  Христофорович  Бенкендорф – потомственный  офицер,  начавший  службу в  пятнадцатилетнем  возрасте,  прошедший  наполеоновские  битвы.  Бенкендорф  выдвинулся  ещё  при  Александре 1,  получив  в  1819 году  звание  царского  генерал-адьютанта.  Уже  в  эти  годы  у  него  начал  проявляться  интерес  к  вопросам  деятельности  политической  полиции,  который,  впрочем,  поощрения  со  стороны  царя  не  получил.  Позже  Бенкендорф  стал  одним  из  военачальников,  подавивших  восстание  декабристов.  Интересно  то  обстоятельство,  что  многое  в  биографии  Бенкендорфа  совпадало  с  жизненным  путём  мятежников.  Поэтому  неудивительно,  что  он  поддерживал  дружеские  отношения  со  многими  декабристами,  в  то  же  время  никогда  не  разделял  их  убеждений. Руководство  России  видело  в  нём  человека    беспощадного  по  отношению  к  врагам  империи.  В  то  же  время  Бенкендорф  в  своих  записках  отмечал,  что  молитвы  о  его  здоровье  одновременно  звучали  и  в  православных  церквах,  и  в  мечетях,  и  в  синагогах.  В  этом,  несомненно,  есть  доля  правды,  так  как  стиль  работы  руководителей  новой  российской  спецслужбы  и  его  подчинённых  заключался   в  переубеждении  человека,  а  не  в  физическом  воздействии  на  него…Каждый  из  руководителей  секретного  ведомства  оставил  свой  след  в  его  истории,  однако  немаловажную  роль  играли  управляющие  Третьим  отделением.  В  николаевское  время  их  было  три: М.Я. фон  Фок,  А.Н.Мордвинов и  Л.В. Дубельт. Фон  Фок  характеризуется  современниками  как  «старый  политический  волк»,  человек  умный,  благородный,  в  службе  честный  и  справедливый.  В  то  же  время  приспособиться  к  стилю  работы  политической  полиции  он  не  смог,  так  как  слишком  привык  к  методам  уголовной  полиции,  основанным  на  подборе  агентуры  из  подонков  общества,  применении  в  отношении  допрашиваемых  угроз  и  физического  воздействия.  Мордвинов  по  словам  Герцена,  был  единственным  в  жандармской  среде  «инквизитором  по  убеждению».  Леонтий  Васильевич  Дубельт  начал  службу  в  15 лет.  Участвовал  в  наполеоновских  войнах,  был  близок  к  декабристам.  Поступив  в  Третье  отделение,  за  пять  лет  прошёл  ряд  должностей,  став  начальником  штаба  жандармов,  а  в  1839  году-  управляющим  Третьим  отделением.  По  характеристике  А.И. Герцена,  Дубельт  был  «умнее  всего  Третьего  отделения,  да  и  всех  трёх  отделений  императорской  канцелярии,  вместе  взятых».  Свойственной  ему  более  чем  другим  учтиво-сентиментальной  манерой  Дубельт  умел  располагать  к  себе  допрашиваемых.  Ф.М.  Достоевский,  привлечённый  по  делу  петрашевцев,  называл  его  преприятнейшим  человеком.  Подобных  офицеров  в  секретном  ведомстве  было  немало.  Но  именно  усилиями  Дубельта  в  общественном  сознании  был  сформирован  образ  «благородного  жандарма».  В  отличии  от  других  государственных  служащих  чины  Третьего  отделения  являли  собой  образец  учтивости,  вежливости,  воспитанности.  Например,  при  допросах  проявляли  неподдельное  сострадание,  предлагали  курительные  принадлежности  согласно  вкусу  и  привычкам  арестованных.  Если  собеседник  был  молод,  расспрашивали  о  семье,  родителях,  которые  наверняка  будут  огорчены,  когда  узнают  о  степени  вины  их  ребёнка,  предлагали  своё  участие  и  помощь  в  становлении  на  истинный  путь…  Вполне  понятно,  что  найти  психологический  контакт  с  собеседником,  убедить  его  в  своей  искренности,  особенно  с  учётом  диаметрально  противоположных  взглядов,  задача  далеко  не  простая.  Поэтому  комплектование  спецслужбы  осуществлялось  по  принципу  построения  элитарного  соединения.  Так,  отбирались  наиболее  разумные  и  образованные  солдаты  из  различных  родов  войск  в  возрасте  не  моложе  25  лет.  Ограничений  по  национальному  признаку  практически  не  было.  При  поступлении  требовались  рекомендации,  осуществлялась  проверка,  бралась  подписка  о  непринадлежности  к  тайным  обществам.  Несмотря  на  экзамены  и  испытательный  срок,  кандидатов  на  жандармскую  службу  всегда  было  больше  чем  вакансий.  В  среднем  из  100  испытуемых  зачисляли  не  более  3-5.  Желающих  носить  голубые  мундиры  привлекало  высокое  жалованье  и  относительно  независимое  (по  сравнению  с  военнослужащими  других  войск)  положение  жандармов…После  смерти  Бенкендорфа  1844  году  начальником  секретного  ведомства  был  назначен  граф  Орлов.  Глубокого  следа  в  спецслужбах  Орлов  не  оставил,  так  как  больше  занимался  дипломатической  деятельностью,  доверив  политический  розыск  Дубельту.  В  1855  году  происходит  очередная  смена  власти  в  России.  Умирает  Николай 1,  и  на  престол  вступает  Александр 2.  Учитывая  дипломатические  дарования  А.Ф. Орлова,  император  назначает  его  председателем  кабинета  министров  и  госсовета.  На  пост  руководителя  политического  сыска  царь  определил  князя  Василия  Андреевича  Долгорукова.  Князь  был  убеждённым  консерватором.  Под  его  руководством  отделение  вплотную  начало  заниматься  «властителями  умов» -  журналистами  и  издателями  прогрессивной  направленности.  Самой  опасной  фигурой,  занимающей  первую  строчку  из  50  в  списке  врагов  государственного  строя,  разработанном  Третьим  отделением  под  руководством  нового  начальника,  был  писатель  Н.Г. Чернышевский.  Его  подозревали  в  написании  и  распространении  памфлетов  радикального  характера.  В  результате  комплекса  оперативных  мер,  предпринятых  Третьим  отделениям,  включавшего  в  себя  плотное  наружное  наблюдение,  вербовку  близких  связей  и  просмотр  почтовой  корреспонденции,  8  июля 1862 года  писатель  был  задержан,  а  в  начале  1864 года осуждён  Сенатом  к  14  годам  каторги.  Долгоруков  был  искренне  уверен,  что  расправа  с  Чернышевским,  другие  результаты  работы  Третьего  отделения  неминуемо  приведут  к  спаду  революционного  движения.  Однако  4  апреля  1866 года  Дмитрий  Каракозов  совершает  покушение  на  императора.  Долгоруков  подаёт  в  отставку,  и  его  место  занимает  человек  нового  поколения  -реформатор  и  прагматик  граф  Шувалов  Пётр  Андреевич…

ПРОШЕДШЕЕ  РОССИИ  БЫЛО  УДИВИТЕЛЬНО,  ЕЁ  НАСТОЯЩЕЕ  БОЛЕЕ  ВЕЛИКОЛЕПНО;  ЧТО  ЖЕ  КАСАЕТСЯ  БУДУЩЕГО,  ТО  ОНО  ВЫШЕ  ВСЕГО,  ЧТО  МОЖЕТ  НАРИСОВАТЬ  СЕБЕ  САМОЕ  СМЕЛОЕ  ВООБРАЖЕНИЕ;  ВОТ,  МОЙ  ДРУГ,  ТОЧКА  ЗРЕНИЯ,  С  КАКОЙ  РУССКАЯ  ИСТОРИЯ  ДОЛЖНА  БЫТЬ  РАССМАТРИВАЕМА  И  ПИСАНА.

Граф  Александр  Бенкендорф.

Из  беседы  с  Михаилом  Орловым.

(генерал-майор,  декабрист,  брат  генерала  А,Ф, Орлова,  сменившего  Бенкендорфа  на  посту  шефа  жандармов).

Советские  ангажированные  историки  от  идеологии  десятилетиями  настойчиво  формировали( и надо сказать,  небезуспешно)  у  многих  поколений  наших  соотечественников  представление  о  полицейских  органах  царской  России,  в  особенности  о  деятельности  Третьего  отделения  и  Корпуса  жандармов,  исключительно  отрицательное  и  неприязненное.  Излюбленным  объектом  ненависти  был  генерал  А.Х Бенкендорф – отец-основатель  разветвлённой  и  в  своё  время  достаточно  эффективной  системы  органов  «охранения  престола»  и  безопасности  государства.  В  нашей  истории  и  литературе  эта  личность  освещалась  в  высшей  степени  односторонне  и  только  с  негативной  окраской.  Если  верить  категоричным    оценкам  политизированных  советских  летописцев,  то  этот  влиятельный  сановник  николаевского  двора,  обладавший  незаурядным  умом,  политическим  чутьём  и  получивший  на  полицейской  службе  графское  достоинство,  являлся  всего  лишь  «невежественным,  ленивым  и  хитрым  царским  сатрапом».  Но  мог  ли  человек  со  столь  ограниченными  способностями  достичь  таких  головокружительных  высот  в  карьере  и  так  искренне  с  патриотических  позиций  и  любовью  высказываться  о  России,  её  настоящем  и  будущем?  И  справедливы  ли  те  нелестные  эпитеты,  коими  наградили  блистательного  генерала  приверженцы  исторического  материализма?  Советские  летописцы  революционного  движения  в  России  обвиняли  А.Х.  Бенкендорфа  во  многих  грехах.  В  том  числе  ему  инкриминировали  стукачество – порок,  являвшийся  неотъемлемым  атрибутом  жизни  советских  людей.  Историки  в  один  голос  твердили,  что  гвардейский  генерал  якобы  тайно  донёс  императору  о  вредительской  деятельности  первых  потрясателей  государственных  устоев,  которых  потом  назовут  гордым  именем  декабристы. Действительно,  Александр  Христофорович  в  1821  году  открыто  представил  царю  записку,  озаглавленную  так  -

«О  тайных  обществах  в  России».  О  чём  же  информировал  Бенкендорф  в  своей  записке  царя?  Обратимся  к  документу. «В 1814 году,  когда  войска  Русские  вступили  в  Париж, - писал  генерал  императорской  свиты, -  множество  офицеров  приняты  были  в  масоны  и  свели  связи  с  приверженцами  разных  тайных  обществ.  Последствием  сего  было  то,  что  они  напитались  гибельным  духом  партий,  привыкли  болтать  то,  чего  не  понимают,  из  слепого  подражания  получили  страсть  заводить  подобные  тайные  общества  у  себе…» Далее  Бенкендорф  подробно  информировал  Александра 1,  что  члены  нелегальных  обществ  и  организаций  планировали  контрабандным  путём  переправить  из-за  границы  небольшие  передвижные  типографии,  с  помощью  которых  печатать  «пасквили»  и  карикатуры  на  царствующий  дом,  существовавшую  систему  государственной  власти  и  управления.  Распространяя  свою  печатную  продукцию  на  «толкучих  рынках»  и  в  иных  местах  массового  скопления  людей,  члены  тайных  организаций  планировали  вызывать  у  людей  недовольство  самодержавием  и,  в  конечном  итоге,  готовить  его  свержение.  Бенкендорф  также  предупреждал  царя,  что  «зародыш  беспокойного  духа»  глубоко  проник  в  армейские  ряды,  особенно  в  гвардию.  Ох,  как  прав  оказался  свитский  генерал,  предупреждая  императора  об  опасности.  Ровно  через  четыре  года  этот  «беспокойный  дух»,  бродивший  среди  определённой  части  привилегированных  военных,  привёл  к  кровавой  трагедии,  разыграшейся  на  Сенатской  площади.  Всё,  что  излагал  в  своей  записке  Бенкендорф,  для  высшего  российского  общества  не  составляло  никакого  секрета.  Достаточно  сказать,  что  сам  Александр 1  в  пору  своей  молодости  не  избежал  всеобщего  увлечения  тогдашней  золотой  молодёжи  модным  масонскими  идеями.  Необходимо  также  заострить  внимание  на  то,  что  и  автор  представленной  государю  записки  о  вреде  тайных  обществ  знал  не  понаслышке  о  том,  о  чём  писал.  Потому  что  сам  состоял  активным  членом  одной  из  них.  Целых  два  года –с1816  по  1818 год- Бенкендорф  посещал  собрания  тайной  масонской  ложи  «Соединённых  друзей».  В  её  состав  также  входили  известный  религиозный  философ П.Я.  Чаадаев,  писатель  и  дипломат  А.С. Грибоедов и…сам  П.И. Пестель,  один  из  главных  руководителей  декабрьского  военного  мятежа.  Как  позже  свидетельствовали  бывшие  члены  ложи,  на  собраниях  тайной  организации  «собирались  люди  самого  различного  свойства,  от  мистиков  до  шпионов  включительно».  Вскоре  Бенкендорф  своим  прагматичным  немецким  умом  понял,  что  повальное  увлечение  интеллигенции  и  многих  офицеров  идеями,  проповедуемыми  тайными  обществами,  может  привести  к  подрыву  государственных  устоев,  развалу  империи  и  неисчислимым  человеческим  бедам.  Генерал  решительно  порывает  с  масонами.  Вслед  за  ним  из  общества  выходит  и  Чаадаев,  который  открыто  заявляет,  что  в  деятельности  «оной  ничего  не  заключается,  могущего  удовлетворить  честного  и  рассудительного  человека».  Наконец-то  опасения  бывших  масонов  стали  разделять  и  первые  лица  государства.  Неслучайно  1  августа  1822 года  появляется  указ  Александра 1  « О  уничтожении  масонских  лож  и  всяких  тайных  обществ».  В  конце  переломного  1825  года  генерал  Бенкендорф  находился  в  столице.  Он  командовал  войсками,  расквартированными  в  центре  города  на  Васильевском  острове.  В  канун  восстания  он  без  устали  мотался  по  казармам,  пытался  предотвратить   надвигающуюся  катастрофу.  Утром  14  декабря,  в день  вооружённого  бунта  мятежной  гвардии,  Александр  Христофорович  по  обязанностям  генерал-адьютанта  присутствовал  во  дворце.  Обстановка  в  столице  накалялась.  В  царской  резиденции  готовились  к  самому  худшему  повороту  событий.  Николай 1,  в  предчувствии  огромной  беды,  взял  под  руку  Бенкендорфа  и,  отведя  его  от  всех  находившихся  в  зале  вельмож  в  сторону,  тихо  произнёс: «Сегодня  вечером,  возможно,  нас  обоих  не  будет  более  на  свете,  но,  по  крайней  мере,  мы  умрём,  исполнив  свой  долг».  Опасения  только  что  взошедшего  на  престол  нового  императора  не  были  беспочвенными.  Заговорщики,  как  выяснилось  позже  на  следствии,  планировали  физическое  уничтожение  всех  членов  императорского  дома  и  тех,  кто  мог  препятствовать  бунтовщикам.  Как  видим,  в  запланированных  декабристами  антиправительственных  действиях  уже  просматривались  зачатки  будущего  страшного  большевистского  террора.  В  связи  с  этим  уместно  привести  строки  из  книги  известного  русского  художника  Ильи  Сергеевича  Глазунова  «Россия  распятая»: «Я  твёрдо  убеждён:  если  бы  не  решительные  и  мужественные  действия  великого  государя-рыцаря  Николая Первого,  мы  бы  пережили  ужасы  французской  революции,  приблизив  1917  год  почти  на  сто  лет».  Думается,  что  сомневаться  в  правоте  философских  умозаключений  Глазунова  или  пытаться  их  опровергать  не  имеет  смысла.  Вся  наша  новая  история  свидетельствует  в  пользу  мудрых  выводов  великого  русского  художника. Восстание  декабристов    подтолкнуло  Николая 1  к  созданию  специального  полицейского  учреждения,  способного  более  эффективно, чем  существовавшие  до  сего  времени  правоохранительные  структуры,  противостоять  «заговорам  и  злоумышлениям».  Инициатором  создания  такого  ведомства,  которое  должно  было  бы  подотчётно  только  царю,  явился  А.Х.  Бенкендорф.  Он  разработал  «Проект  об  устройстве  высшей  школы  полиции»,  который  потом  претворял  в  жизнь.  « Опора  бедных,  защита  несчастных…»-так  формулировал  Александр  Христофорович  одну  из  главных  задач  будущего  полицейского  учреждения.  Он  надеялся  создать  из  новой  правоохранительной  структуры  не  тайное  сообщество  ищеек,  стукачей  и  шпионов,  а  уважаемую  народом  организацию,  где  будут  трудиться  «люди  честные  и  способные». Одно  из  основных  условий  успехов  своего  детища  Бенкендорф  видел  в  личностях  сотрудников  и  подбирал  их  с  особым  тщанием  и  осторожностью.  Высшая  наблюдательная,  сиречь  тайная,  полиция, считал её  шеф,  есть  и  око,  и  ухо,  но  главным  образом  разум,  потому  каждый  работник  должен  быть  способен  делать  максимум  возможного.  Такие  работники  в  большинстве  своём  и  составили  в  недалёком  будущем  штат  Третьего  отделения  Собственной  Его  Императорского  Величества  канцелярии.  Среди  них  правая  рука  Бенкендорфа  генерал  Л.В. Дубельт –управляющий  делами  Третьего  отделения  и  начальник  штаба  корпуса  жандармов.  Даже  А.И. Герцен,  этот  «теоретик  русского  социализма»,  и  то  высоко  отозвался  о  его  порядочности  и  высоком  интеллекте,  признавая  влиятельного  полицейского  чина  «умницей».  Или,  к  примеру,  директор  канцелярии  Третьего  отделения  М.Я. фон  Фок. Перешедший  в  тайную  полицию  из  МВД,  где  возглавлял  самое  конфиденциальное  подразделение – Особенную  канцелярию,  он  обладал  огромным  опытом  секретно-розыскной  работы.  После  смерти  организатора  жандармской  агентуры  в  1831 году  А.С. Пушкин  в  своём  дневнике  сделал  следующую  запись: « На  днях  скончался  в  Петербурге  фон Фок…Человек  добрый,  честный  и  твёрдый.  Смерть  его  есть  бедствие  общественное».  Главным  делом  жандармов,  по  предложению  Бенкендорфа,  должна  была  стать  борьба  со  злоупотреблениями  главным  образом  во  власти,  невзирая  на  лица,  чины  и  звания.  В  случае  обнаружения  «крамольных  проявлений»  к  виновным  планировалось  применять  метод  «добрых  внушений», а не  наказаний. К  слову  сказать,  Александр  Христофорович  и  к  заговорщикам-декабристам  относился  с  сочувствием,  пытался  поддержать,  ободрить  и  облегчить  их  участь.  По  свидетельству  очевидцев,  присутствующих  на  казни  пятерых  главных  заговорщиков,  Бенкендорф  до  последнего  момента  ждал  от  императора  их  помилования.  А  во  время  исполнения  смертного  приговора  лежал  ничком  на  шее  своего  коня,  чтобы  не  видеть  казни.  Декабристы,  в  свою  очередь,  считали  Александра  Христофоровича  одним  из  самых  благородных  людей  среди  николаевского  генералитета.  Всё  это  как-то  не  вяжется  с  тем  образом  жестокого  сатрапа  и  палача,  который  был  создан  во  времена  исторического  материализма  и  десятилетиями  культивировался  в  сознании  советских  людей. В  то  время  как  мы  все  восторгались  безумным  самопожертвованием  декабристов,  почему-то  даже  не  хотели  знать,  что  портрет  их  «душителя»  всегда  можно  было  увидеть  в  Эрмитаже.  Портрет  генерала  А.Х. Бенкендорфа  кисти  английского  художника  Георга  Доу  находится  в  военной  галерее  в  ряду  живописных  образов  героев  Отечественной  войны  1812 года.  Кроме  того,  фамилию  «сиятельного  жандарма»  теперь  можно  встретить  в  восстановленном  ныне  в  Москве  храме  Христа  Спасителя,  построенном  в  прошлом  веке  на  народные  средства  в  ознаменовании  победы  русского  оружия  в  Отечественной  войне  1812 года.  На  стенах  православного  святилища  воспроизведены  памятные  мемориальные  мраморные  доски,  на  которых  золотом  вписаны  наименования  отличившихся  в  сражениях  с  французами  русских  полков,  имена  геройски  погибших,  раненых  и  награждённых  офицеров.  На  одной  из  досок,  установленной  в  честь  освобождения  русскими  войсками  Германии  от  наполеоновских  оккупантов  в  1813  году,  можно  прочитать  следующие  строки: «Награждён  Орденом  Св.  Георгия  3-ей  степени  генерал-майор  Бенкендорф (Александр)  за  отличия  в  делах  при  преследовании  неприятеля».  Историческая  память,  попранная  в  годы  большевистского  угара,  восстановлена.  Будем  надеяться,  навсегда.  Как  бы  мы  с  высоты  нашего  времени  не  оценивали  деятельность  графа  Бенкендорфа  на  посту  шефа  жандармов. Вернёмся  к  декабристам.  Которые  были  плохи  не  от  того,  что  «узок  их  круг  и  страшно  далеки  они  от  народа»,  а  потому,  что  совершенно  не   просчитали  последствий.  Всякому  овощу  своё  время.  Массовое  сознание  российского  народа  образца  1825  года  ни  за  что  не  позволило  бы  безболезненно  перейти  к  грезившейся  декабристам  идиллии.  Даже  французы (народ,  безусловно  превосходивший  наших  соотечественников  в  развитом  правосознании)  во  времена  своей  революции  пролили  столько  крови  и  учинили  столько  зверств,  что  последствия,  по  мнению  иных  французских  историков,  аукаются  даже  сегодня…А  посему  нельзя  относиться  к  декабристам  с  любовью  и  уважением  только  потому,  что  они,  чистые  души,  «хотели  сделать  лучше».  Важны  не  намерения,  а  последствия.  Известно,  куда  ведёт  вымощенная  одними  благами  намерениями  дорога…  Наиболее  вероятное  виртуальное  будущее,  которое  могло  бы  возникнуть  в  результате  победы  декабристов.  Революционная  армия  очень  быстро  раскалывается  на  несколько  непримиримых  лагерей,  которые  начинают  войну  по  всем  правилам.  Параллельно  в  стране  действуют  верные  уцелевшим  членам  императорской  фамилии  войска,  польские  повстанцы  и  массы  крестьян,  поднявшиеся  на  «бессмысленный  и  беспощадный»  русский  бунт.  Как  минимум  несколько  лет  в  стране  тянется  повсеместная  гражданская  война  без  фронтов  и  тылов,  все  воюют  со  всеми.  Более  чем  вероятно,  соседи  начинают  интервенцию,  как  сто  раз  случалось  в  истории  многих  государств  при  подобном  обороте  дел.  В  лучшем  случае  отыщется  в  конце  концов  сильная  личность  вроде  генерала  Бонапарта  или  Франко,  маршала  Пилсудского  или  Боливара – и  жесточайшими  мерами  восстановит  порядок.  Но  к  этому  времени  страна  будет  залита  кровью,  выжжена  и  раграблена.  Да  и  то  -если  отыщется  личность…А  посему  к  Николаю  Павловичу  претензия  одна -  мало  повесил.  За  одного  только  генерала  Милорадовича,  ученика  Суворова  и  замечательного  русского  полководца,  следовало  тут  же,  на  Сенатской  площади,  перевешать  каждого  десятого.  Между  прочим,  мы  как-то  ухитрились  забыть,  что  великому  князю  Николаю  в  декабре  1825 года  было  всего  двадцать  пять  лет.  И  не  может  не  восхищать  сила  воли,  ум  и  энергия  совсем  молодого  человека,  которого  к  тому  же  вовсе  не  готовили  к  роли  самодержца.  Лишний  раз  убеждаешься,  сколь  много  в  критические  моменты  зависит  от  волевой  и  энергичной  личности.  Николай  не  просто  мастерски  подавил  бунт -  он  вдобавок  положил  конец  столетнему  разгулу  гвардии,  вместо  защиты  Отечества  занимавшейся  мятежами  и  цареубийствами.  Символично,  что  с  разрывом  всего  в  несколько  месяцев  схожие  события  разыгрались  и  в  Турции.  Там  султан  столь  же  решительно  уничтожил  янычарский  корпус – как  и  русская  гвардия,  к  тому  времени  выродившийся  в  скопище  сытых  бездельников,  обеспечивающих  себе  наследственные  привилегии  и  думавших  о  чём  угодно,  кроме  защиты  родины…За  умиленными  пассажами  в  защиту  и  одобрение  декабристов  мы  как-то  забыли  рассмотреть  простой  и  конкретный  вопрос  -что,  собственно,  готовили  означенные  господа  стране  в  случае  своей  победы?  Намеченное  ими  освобождение  крестьян  без  земли,  способное  лишь  навредить, - ещё  цветочки…Достаточно  заглянуть  в  первоисточники – в  «Русскую  правду»,  сочинённую  Павлом  Пестелем  в  качестве  руководства  на  ближайшее  будущее.  Как  же  Пестель,  представлял  себе  полицейскую  систему  новой  свободной  России?  Новую  полицию  Пестель  предлагал  именовать…» Высшим  благочинием»( прямо-таки  оруэлловское  Министерство  Любви).  «Высшее  благочиние  охраняет  правительство,  государя  и  государственные  сословия  от  опасностей,  могущих  угрожать  образу  правления,  настоящему  порядку  вещей  и  самому  существованию  гражданского  общества  или  государства,  и  по  важности  сей  цели  именуется  оно  высшим…По  Пестелю,  деятельность  « Высшего  благочиния»  с  самого  начала  должна  сохраняться  в  строжайшей  тайне,  оно  «требует  непроницаемой  тьмы  и  потому  должно  быть  поручено  единственно  государственному  главе  сего  приказа,  который  может  оное  устраивать  посредством  канцелярии,  особенно  для  сего  предмета  при  нём  находящейся».  Даже  имена  чиновников  «не  должны  быть  никому  не  известны,  кроме  государя  и  главы  благочиния».  До  подобной  секретности  не  дотянули  ни  ЧК,  ни  гестапо…Наконец,  численность  «ревнителей  благочиния»  предполагается  огромная:  «Для  составления  внутренней  стражи,  думаю  я,  50 000  жандармов  будут  для  всего  государства  достаточны».  Для  сравнения:  тогдашний  Корпус  внутренней  стражи,  в  который  входили  и  жандармские  части,  к  1825  году  насчитывал  всего  около  пяти  тысяч  человек…Пушкин,  ещё  в  1822  году,  будучи  совсем  молодым,  прекрасно  понимал  опасности  «дворянских»  революций,  понимал,  что  «ограничение  дворянами  самодержавия»  выродилось  бы  в  нечто  страшное: «Владельцы  душ,  сильные  своими  правами,  всеми  силами  затруднили б  или  даже  вовсе  уничтожили  способы  освобождения  людей  крепостного  состояния,  ограничили б  число  дворян  и  заградили б  для  прочих  сословий  путь  к  достижению  должностей  и  почестей  государственных».