КОНВОЙНАЯ  СТРАЖА.

В  правоохранительной  военно-полицейской  системе  Российской  империи  существовала  одна  довольно  необычная,  говоря  современным  языком,  силовая  структура,  которую  так  же,  как  и  корпус  жандармов,  очень  недолюбливали  «пламенные  революционеры»,  уголовники  и  иные  преступившие  закон  люди.  Это  специальное  воинское  формирование  имело  стройную  армейскую  структуру  и  подчинённость,  статус  войск  вспомогательного  назначения  и  …полицейские  функции.  Офицеры  и  нижние  чины  неизвестного  пока  нам  «вспомогательного  войска»  числились  по  военному  ведомству,  подчинялись  воинским  уставам  и  инструкциям,  носили  форму  армейского  образца,  но  с  некоторыми  незначительными  отличительными  особенностями.  Их  униформа  была  отделана  приборным  сукном  небесного  цвета – голубые  жандармские  канты  и  выпушки  на  фуражках,  кителях,  шароварах,  и  такие  же  лазоревые  шелковые  просветы  на  офицерских  погонах.  Официальное  название  подсобного  войска  - конвойная  стража,  а  предназначение – надёжно  стеречь  под  запором  арестантов  врагов  престола,  важных  государственных 

САМОКАТЧИКИ –УДАРНАЯ  СИЛА ЧК.

Во время  империалистической  войны на фронте в Прибалтике сражался с германцами  1-й кавалерийский корпус.  В составе  этого  соединения имелась не совсем  обычная  для кавалерии  боевая  единица 1-й самокатный батальон.  Неординарность   воинского  подразделения  заключалась в том,  что все  его  рядовые  стрелки  были посажены на  специально изготовленные  для  военных целей  боевые  велосипеды (самокаты) с  усиленными                                рамами и колёсами.  На спаренных  велосипедах  размещались  пулемёты  «максим» и даже  небольшие  лёгкие  пушки.  Кроме того, на вооружении батальона имелись снаряжённые  пулемётами автомобили и мотоциклы.  Что придавало подразделению в бою  больше маневренности, внезапности и огневой мощи. Самокатная часть являлась по тем временам достаточно мобильным формированием, своего рода армейским спецназом, способная  стремительно выдвинуться на заданный рубеж  и неожиданным кинжальным огнём нанести противнику  значительный урон в живой силе.шены в охваченный революционными беспорядками Петроград. Цель ввода дополнительных войск в столицу была довольно красноречиво и недвусмысленно изложена в приказе по самокатному батальону от 23 июля 1917 года: «Мы прибыли в Петроград для охраны спокойствия, порядка и установления революционной дисциплины….Мы пришли сюда как образцовые революционные войска, и одно наше присутствие в Петрограде должно служить залогом спокойствия…» Словом, самокатчики оказались в столице для того, чтобы защищать, образно говоря, завоевания Февральской буржуазной революции. Фронтовиков разместили в Петропавловской крепости и  поручили нести охрану важных  учреждений города, патрулировать улицы, обеспечивать связь между  новой властью и расквартированными в городе воинскими частями. Довелось самокатчикам обеспечивать безопасность штаб-квартир  претендовавших на руководящую роль в государстве различных политических партий. Таким образом одно из

ПОДРАЖАТЕЛИ   представителям свергнутого  им  класса.

Долгое время большевистская пропаганда всеми силами поддерживала мифы о великом аскетизме и целомудрии Коммунистических вождей. Официальные биографы избегали и замалчивали факты личной жизни первых лиц государства, старательно превращали их в бесполых борцов «за светлое будущее человечества», способных думать и работать только ради  безоблачного счастья трудящихся. В лучшем случае, позволялось писать в мемуарах и показывать в художественных фильмах Иосифа Сталина с его неизменной трубкой, Феликса Дзержинского с дымящей папиросой, Анастаса Микояна, долгое время занимавшегося пищевой промышленностью, бокалом лёгкого сухого вина в руке. Естественно, любой из них обязательно являлся примерным семьянином, хотя на самом деле это было далеко не так. Даже практически обожествлённый коммунистической пропагандой Владимир Ульянов-Ленин любил выпить пива или вина и не отказывался от любовных утех на стороне, надолго забывая о Надежде Константиновне Крупской. Не являлся в этом отношении исключением и Иосиф Виссарионович Сталин. Он любил широкое застолье, продолжавшееся по-восточному долго, и очень интересовался красивыми женщинами. Причём его обычно интересовали партнёрши значительно моложе его самого: других он презрительно именовал «старухами», а некоторым легко мог приклеить ярлык «потаскухи». Вполне понятно, что с мнением вождя никто не решался спорить…

Ещё при  жизни Надежды Аллилуевой –второй жены Сталина, которая родила ему дочь Светлану и сына Василия, между кремлёвскими супругами часто возникали разногласия из-за увлечений любвеобильного генсека, охочего до плотских наслаждений. Кстати, стоит напомнить, что Надежда Аллилуева была значительно моложе своего знаменитого и властного супруга и обладала женской привлекательностью. Однако это не только не останавливало Иосифа, но, возможно, наоборот, ещё более  разжигало его страсти. Вообще, по мнению ряда отечественных и зарубежных экспертов, вождь всегда старался избегать каких-то мимолётных, случайных контактов на сексуальной почве, хотя они и случались. Но только в среде ближайшего окружения, с дамами, имевшими свободный доступ в верхние эшелоны власти и Кремль. В принципе Иосиф Виссарионович предпочитал завязать более или менее длительную связь, а её протяжённость по времени всегда определял сам – иногда женщина  ему быстро надоедала, и он немедленно удалял её от себя. Случаев возврата к окончательно оставленным им любовницам практически не отмечалось. Вполне понятно, что отказать в близости мстительному и всевластному владыке означало  подписать себе немедленный смертный приговор. Однако Сталин никогда не афишировал своих интимных связей, и впоследствии эксперты насчитали несколько его известных любовниц с громкими именами. Среди них Роза Каганович – он не считался с чувствами даже близких и преданных ему подручных, Наталья Шпиллер, Ольга Лепешинская, Валентина Истомина, Бронислава Златогорова, Валерия Барсова и некоторые другие. Многие из этих женщин составляли славу советского искусства и вошли в его золотой фонд. Осознанно или неосознанно большинство коммунистических вождей, не обладавших высокой культурой и не имевших практически никакого образования, не говоря уже о приличном воспитании, стремились подражать представителям свергнутого ими класса – дворянства и буржуазии, взяв за образец их привычки, образ жизни и элементы поведения. Практически все дачи советского правительства до середины 30-х годов являлись бывшими загородными особняками тех предпринимателей, на предприятиях которых трудились до революции будущие народные комиссары. Они видели в них  недостижимый образец роскоши, потрясавшей их скудное воображение, -такой, в частности, была дача в Зубалово, которой долго пользовался Сталин, пока окончательно не перебрался на ближнюю дачу в кунцево-Давыдково. В высшем свете до революции было принято находить любовниц в среде актрис и балерин, и новое большевистское руководство старательно продолжало эту традицию. Известно, что Сергей Миронович Киров, его близкий друг Иосиф Виссарионович Сталин и многие другие большевики,  в частности, Михаил Калинин и Семён Будённый, любили посещать балетные и оперные спектакли, где усиленно высматривали себе «предметы увлечений». «Отказниц», презревших ласки вождей, ждала весьма незавидная участь. Овдовев в начале тридцатых годов, вождь всех народов не остался безутешен, хотя иногда и вспоминал жену. Кстати, её смерть до сих пор продолжает считаться нераскрытой тайной: версий много, однако любая из них имеет равное с другими право на существование. Видимо, никто из окружавших Сталина женщин полностью не соответствовал его вкусам, не мог «зажечь» и удержать внимание генсека надолго. И тут появилась «ленинградская дива». Скорее всего Сталин доверительно пожаловался на неудовлетворённость близкому другу Сергею Кирову, главе ленинградских большевиков. Жена Сергея Кирова постоянно болела, лечилась, а он сам не отказывал себе в удовольствии заводить частые любовные интриги с актрисами театра оперы и балета, впоследствии получившего его имя. –Мне трудно найти достойную  женщину, - возможно,  сказал Иосиф Виссарионович при личной встрече с Сергеем Мироновичем. – Ты сам знаешь, какая  это проблема. –Да, - скорее всего согласился прекрасно понимавший друга и соратника Киров. – Это проблема, но мы можем постараться её решить самым лучшим образом. По мнению ряда экспертов, занимающихся изучением биографии большевистских лидеров довоенного периода, Киров мог уже тогда подумать о молодой солистке бывшего Императорского Мариинского театра Вере Давыдовой, обладавшей удивительно красивым меццо-сопрано. Голос  являлся не единственным  её достоинством: Вера Александровна была дивно хороша собой и отличалась прекрасной фигурой. Не исключено, что Киров специально приберегал её «в подарок» кремлёвскому горцу. Через месяц Вера Александровна получила распоряжение о переводе в Большой театр, в Москву. В столице Давыдова получила жилплощадь в Театральном общежитии и приступила к работе. После интимной встречи с генсеком Вера Давыдова стала лауреатом Сталинской премии и примой Большого театра. Буквально в течение месяца она получила трёхкомнатную квартиру в центре города. Так началась связь оперной певицы с всесильным хозяином Кремля, которая продолжалась практически двадцать лет.

РУКОВОДИТЕЛИ  карательных органов СОВЕТСКОГО периода.

Верный взгляд на прошлое способен помочь в оценке настоящего. Если мы идеализируем советскую эпоху, людей того времени, то настоящее выглядит катастрофой, прервавшей восхождение общества к светлому будущему. А ведь в действительности с точки зрения нынешнего дня эпоха 20-50 годов, эпоха Сталина,- это едва ли не мистический триллер с отнюдь не счастливым концом. И судьба руководителей карательных органов – яркая тому иллюстрация. Палачи, не моргнув глазом отправлявшие на смерть тысячи людей, попав в положение своих жертв, вовсе не показали себя образцами твёрдости духа и готовности умереть за свои убеждения, которых, впрочем, и не имели. Однако никто из них не был зверем в человеческом обличье, и, сложись их судьба иначе, все могли дожить до пенсии и умереть в собственной постели. Но посты, которые в то время они занимали, предопределил их гибель. Исполнители Большого террора были слишком опасными свидетелями, чтобы партийные вожди, пролившие ничуть не меньше крови, оставили бы их в живых. Преступная власть превращала ничем не примечательных, часто ничтожных в интеллектуальном и нравственном отношении людей в великих преступников. Такими они и остались в народной памяти. Осенью 1923 года в недавно реформированном для деятельности в мирных условиях «карающем органе диктатуры пролетариата»- Государственном политическом управлении был издан приказ за №395 с объявлением постановления Совета Народных Комиссаров СССР от 18 сентября об утверждении обновлённого состава коллегии этого  чекистского ведомства. Открывался список главных борцов с контрреволюционной фамилией «первого чекиста» и главы ГПУ Феликса Дзержинского, одновременно являвшегося председателем коллегии. Вторым шёл чекист-интеллигент, юрист и полиглот Вячеслав Менжинский, занимавший пост первого заместителя «железного Феликса». Под номером три значился стремительно набиравший в ГПУ вес Генрих Ягода, человек в революционных кругах, как считалось, малоизвестный и незначительный. Однако, проработав к тому времени в чека без малого три года, он успел за этот относительно короткий срок возвыситься до второго зампреда. И именно ему суждено было стать в недалёком будущем первым главой могущественного Наркомата внутренних дел Союза ССР. После Октябрьской революции свойство со Свердловым открыло Ягоде путь к быстрой карьере. В 1918 году Генрих Ягода стал управляющим делами Высшей военной инспекции Красной Армии, а 3 ноября того же года по совместительству –управделами Особого отдела ВЧК, осуществлявшего надзор за Красной Армией. В 1920 году Ягоду ввели в коллегию Наркомата внешней торговли, ни одного сотрудника которого не могли арестовать без предварительного уведомления об этом Генриха Ягоды. С 1920 года он также управлял делами всей Чрезвычайной комиссии. После того как в январе 1920 года право ЧК выносить расстрельные приговоры было ограничено только прифронтовой полосой, Ягода подписал директиву, которая предлагала местным чека и армейским особым отделам арестованных, «кои по числящимся разным преступлениям подлежат высшей мере наказания», направлять в те районы, где декрет об отмене смертной казни не действовал, и там благополучно выводить в расход. Нет оснований полагать, что эта была инициатива самого Генриха Ягоды. 29 июля 1920 года Ягода стал членом коллегии ВЧК, которая в феврале 1922 года была преобразована в Главное политическое управление(ГПУ) при НКВД с лишением судебных функций. С окончанием Гражданской войны и ослаблением террора осенью 1923 года ГПУ преобразовали в Объединённое государственное политическое управление (ОГПУ), во главе которого остался Дзержинский. ОГПУ вывели из состава НКВД. Ягода получил повышение. 18 сентября 1923 года его назначили вторым заместителем председателя ОГПУ. В чекистской иерархии Ягода сделался третьим лицом –после председателя ОГПУ Ф.Э. Дзержинского и его первого заместителя Вячеслава Рудольфовича Менжинского. «Первый заместитель Дзержинского (тоже поляк), Менжинский, человек со странной болезнью спинного мозга, эстет, проводивший свою жизнь лёжа на кушетке, в сущности, тоже очень мало руководил работой ГПУ. Получилось так, что второй заместитель председателя ГПУ Ягода был фактически руководителем ведомства. Держа всё население в руках своей практикой террора, ГПУ могло присвоить себе слишком большую власть вообще. Сознательно «тройка»  ( состоящей из Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева и И.В. Сталина, объединившихся против Л.Д. Троцкого) держала во главе ГПУ Дзержинского и Менжинского как формальных  возглавителей, в сущности от практики ГПУ далёких, и поручала вести все дела ГПУ Ягоде, субъекту малопочтенному, никакого веса в партии не имевшему и сознававшему свою подчинённость партийному аппарату. Надо было, чтобы ГПУ  было всегда подчинено партии и никаких претензий на власть не имело». Сталин поддерживал Менжинского. Сталин вообще поддерживал людей, которые способны политически существовать только милостью аппарата. И Менжинский стал верной тенью Сталина в ГПУ. После  смерти Дзержинского Менжинский оказался не только начальником ГПУ, но и членом ЦК. Так на бюрократическом экране тень несостоявшегося человека может сойти за человека. Следует признать, что все приемники Дзержинского на посту главы ОГПУ-НКВД до назначения Берии были абсолютно ничтожны в политическом отношении и годились только на роль исполнителей решений партийного руководства, а точнее Сталина. Интересно, а что писали о своём шефе чекисты перебежчики? Один из них, бывший резидент ОГПУ в Турции Георгий Агабеков, в 1931 году в Берлине выпустил книгу «ЧК за работой», где наряду с тем, что знал лично, передал и слухи, ходившие в чекистской среде. Агабеков утверждал, что верхушка ГПУ состоит »в большинстве из  садистов, пьяниц и прожжённых  авантюристов и убийц, как Ягода, Дерибас, Артузов и многие другие. Председатель ГПУ Менжинский, состоящий одновременно членом ЦК ВКП(б), не в счёт. Он- член правительства, больной человек. Живёт всё время на даче и выполняет предписание врачей. Зато его первый заместитель Ягода –совсем другого поля ягода. Я его знал в 1921 году, когда он ещё был мелкой шишкой по Управлению делами ГПУ и больше интересовался хозяйственной частью. Хозяйство, в особенности чужое хозяйство, является, видимо, его специальностью, ибо и сейчас Ягода будучи фактически руководителем ОГПУ, опять-таки  оставил за собой руководство кооперативом ГПУ, являющимся одним из лучших и богатейших кооперативов в Москве. Из средств кооператива он подкармливает многочисленных своих прихлебателей, которые взамен этого являются его верными соратниками, начиная с ведения какой-нибудь служебной интриги и кончая устройством попоек с девицами-комсомолками на конспиративных квартирах ГПУ. Все работники знают садистские наклонности Ягоды, но все боятся говорить об этом вслух, ибо иметь Ягоду врагом – это минимум верная тюрьма».Агабеков дал в статье очень колоритные портреты руководителей чекистов:» В Ташкенте я миновал встречу с Бокием, настоящим чудовищем. В 1919 и 1920 годах он до такой степени терроризировал Ташкент, что ещё  и сейчас там говорят с ужасом. Так вот, этот человек, ставший легендарным из-за своей жестокости, является сейчас начальником специального отдела ГПУ, где он является хранителем важнейших тайн. При каждом моём возвращении в Москву я открываю новые гнусности моих шефов и чувствовал, как вера моя колеблется. Петерс, который сейчас возглавляет восточный отдел ГПУ, -личность, испорченная до мозга костей; он никогда не ездит без своего «гарема» своих маленьких машинисток: когда  которая-нибудь  из них   наскучит ему и он  ею пресытится, он бросает её где-нибудь в пути, наставляя её обратиться к представителям местной ГПУ; последние вынуждены прийти на помощь покинутой и найти какое-нибудь занятие. Менжинский – глава ГПУ, но только по имени, ибо он человек больной. Истинный глава – его заместитель, Ягода. Это грубый субъект, без всякой культуры и образования, но обладает железной волей ( последующие события, в том числе поведение Генриха Ягоды на следствии и суде по делу «правотроцкисткого блока», доказали, что его железная воля-миф, созданный советской печатью), он обожает власть и ни перед чем не отступился бы для того, чтобы  сохранить  её. Его подставное лицо, преданный ему беспредельно,- это Шанин., садистические наклонности которого ни для кого не секрет. Шанин – организатор знаменитых оргий, которыми развлекается Ягода; для этого  образовалась специальная группа секретарей и машинисток, желающих принять участие в этих маленьких празднествах; для пополнения состава приглашаются, кроме того, комсомолки. Крупным главарям не известны эти гнусности, но ЦК партии умеет так устроиться, чтобы ни один скандал не задел бы ни одного сколько-нибудь значительного члена правительства. Если менее высокопоставленные люди ухитряются собрать доказательства, таковые быстро уничтожаются». Легендарный злодей Глеб Иванович Бокий тоже знал толк в оргиях. В 1938 году один из его товарищей, Н.В. Клименков, на следствии в НКВД поведал историю «коммуны Бокия», глава которой был расстрелян годом раньше: «С 1921 года я работал в спецотделе НКВД. Отдел в то время возглавлял Бокий Г.И… Последний в одно время сообщил мне, что им В Кучино создана «Дачная коммуна», в которую входят отобранные им, Бокием, люди, и пригласили меня ехать на дачу вместе сними. После этого я на даче в Кучино бывал очень часто… При первом посещении «Дачной коммуны» мне объявили её порядки, что накануне каждого выходного дня каждый член «коммуны» выезжает на дачу и, приехав туда, обязан выполнять все установленные «батькой Бокием» правила. «Правила» эти сводились к следующему: участники, прибыв под выходной день на дачу, пьянствовали весь выходной день и ночь под следующий рабочий день. Эти пьяные оргии очень часто сопровождались драками, переходящими в общую свалку. Причинами драк, как правило, было то, что мужья замечали разврат своих жён с присутствующими здесь же мужчинами, выполняющими «правила батьки Бокия».»Правила» в этом случае были таковы. На даче всё время топилась баня. По указанию Бокия, после изрядной выпивки партиями направлялись в баню, где открыто занимались групповым половым развратом. Пьянки, как правило, сопровождались доходящими до дикости хулиганством и издевательством друг над другом: пьяным намазыванием половых органов краской, горчицей. Спящих же в пьяном виде часто «хоронили» живыми, однажды решили похоронить, кажется, Филиппова и чуть его не засыпали в яме живого. Всё это делалось при поповском облачении, которое специально для «дачи» было привезено из Соловков. Обычно двое-трое наряжались в это поповское платье, и начиналось «пьяное богослужение». На дачу съезжались участники «коммуны» с жёнами. Вместе с этим приглашались и посторонние, в том числе и женщины из проституток. Женщин спаивали допьяна, раздевали их и использовали по очереди, предоставляя преимущество Бокию, к которому помещали  этих женщин по несколько.  Подобный разврат приводил к тому, что на почве ревности мужей к своим жёнам на «Дачной коммуне» было несколько самоубийств. К концу 1925 года число членов «Дачной коммуны»  увеличилось на столько, что она стала терять свой конспиративный характер». О «коммуне рассказал на следствии и другой участник оргий –подчинённый Бокия доктор Гоппиус.: «Каждый член коммуны обязан за «трапезой» обязательно выпить первые пять стопок, после чего члену коммуны  предоставлялось право пить ил не пить, по его усмотрению. Обязательно было также посещение общей бани мужчинами и женщинами. В этом принимали участие все члены коммуны, в том числе и две дочери Бокия. Это называлось в уставе коммуны «культом приближения к природе». Участники занимались и обработкой огорода. Обязательным было пребывание мужчин и женщин на территории дачи в голом и полуголом виде. Описаний оргий с участием Ягоды не найдено. Но, наверное, они не слишком отличались от тех, что устраивались в «коммуне Бокия». Только Генрих Ягода «приближался к природе» не в Кучино, а на своей даче в Озерках. И. в отличие от Глеба Ивановича, водке предпочитал дорогие коллекционные вина.

Бывший чекист Агабеков старался объяснить европейской публике, почему он вдруг решился сменить вехи: « Я был убеждён, что советский режим  с его железной дисциплиной сумеет насадить коммунизм в России и что благодаря ему страна узнает эру благополучия и процветания. Увы, это была лишь прекрасная мечта, от которой я внезапно очнулся, когда понял, что ЧК, этот оплот революции, лишь прогнившее здание, источенное червями, и что главари её, за редким исключением, предаются интригам, пороку, разврату, даже садизму… Яисключаю из этого очень немногих простаков, которые честны, но остальные…Я должен сказать своё слово сейчас, я должен разоблачить, к каким гнусностям приводит неограниченная власть главарей; я должен рассказать об омерзлительной жестокости их убийств и их репрессий, я должен , наконец, рассказать о том , как террор и разврат являются рычагами советского правительства…» Агабеков заклинал западные правительства пресечь козни большевиков по разжиганию «мировой революции. «Иностранцы прежде всего должны убедиться в одной вещи: в том, что Наркоминдел,3-й Интернационал, шпионская разведка и прославленное ГПУ –одно целое, единое и неделимое. Это четыре учреждения имеющего одного господина, одну цель. Господин – это Политбюро. И глава его –Сталин. Цель – мировая революция. У советского правительства никогда не переводятся деньги для финансирования этих различных учреждений. На свой заграничный шпионаж, т.е. помимо административных  расходов в Москве и СССР, ГПУ расходует ежегодно 3 миллиона долларов, и заметьте при этом, что всевозможные мелкие дополнительные дела, как дача взяток, убийства и пр. оплачиваются отдельно. Откуда же берутся эти баснословные суммы? Своим источником они имеют экспорт и продажу предметов первой необходимости, в особенности хлеба, который отбирают у голодающего народа.  К 1 октября 1930 года центральный аппарат ОГПУ насчитывал 4692 человека, а всего в ОГПУ по штату состояло 22180 человек, да ещё не менее 20 тысяч сексотов, работающих на постоянной или разовой основе. Все они получают хорошее жалованье и пользуются многочисленными привилегиями в отношении продовольственных продуктов. Ягода по заданию Политбюро выступил одним из организаторов процессов по делу так называемых «вредителей». Наиболее известными стали «Шахтинский» в 1928 году и процесс по делу «Промпартии» в 1930 году. Подследственных обвиняли в намеренном разрушении угольной и других отраслей советской промышленности, в совершении актов диверсий и саботаже, а главное – в организации «Промпартии»(«Союза инженерных обществ») – теневого антисоветского правительства. Эти процессы проходили по одинаковым сценариям. Нередкие случаи бесхозяйственности и аварии в промышленности объявлялись намеренным вредительством. Роль Ягоды в организации этих процессов была чисто техническая. У него не было иных талантов, кроме канцелярских. Частые контакты по службе с председателем Совнаркома Рыковым и главой Московского городского комитета партии Углановым (Ягода состоял членом бюро МГК), а также дружеские попойки с ними во внеслужебное время ещё не означали, что фактический руководитель ОГПУ готов поддержать правых в их попытке сместить Сталина. В любом случае заявление от 6 февраля 1929 года знаменовало собой окончательный разрыв с бухаринцами и переход к безоговорочной поддержке Сталина. Но Сталин связи Ягоды с оппозиционерами не забыл. Генрих Григорьевич прославлялся советской пропагандой не только как глава карательного ведомства, но и как великий созидатель. Именно Ягода положил начало массовому использованию зеков для нужд социалистического строительства. Вызвано это было ускоренным ростом населения ГУЛАГа, как уголовного, так и политического. Если в 1933 году в тюрьмах и лагерях находилось 334 тысячи человек, то в 1936 году – 1 миллион 296 тысяч. Чтобы уменьшить расходы на их содержание, заключённых решили направить на сравнительно несложные работы – на стройки, где главным орудием труда были лопата и тачка, на лесоповалы, в шахты. В середине 30-х годов с согласия Ягоды высокопоставленные чекисты Соринсон, Паукер, и Волович якобы предприняли меры к сформированию из учащихся школ ОГПУ особой усиленной роты в составе 200 человек, куда отбирали способных стать боевиками наиболее рослых и физически сильных курсантов. Их усиленно готовили к ведению боевых действий в городских условиях и внутри правительственных зданий. По большому счёту, это был некий прообраз  знаменитого «Вымпела». Смотр готовности устраивал сам Ягода во дворе здания на Лубянке. Результатами он остался доволен. Предположительно, зговорщики хотели ввести эту усиленную роту боевиков в Кремль при содействии его коменданта Ткалуна и арестовать или убить Сталина. Таков был раскрытый план заговорщиков, и Ягода вместе с другими поплатился за него жизнью. Был ли Ягода заговорщиком, так и осталось тайной. Достоверно об этом ничего не известно до сих пор. Ягода почти на самой вершине олимпа власти, в середине 1936 года он бодро приступил к фабрикации грандиозного дела против  «правых». Прокатилась волна арестов. В сентябре того же года нарком направил И.В. Сталину протоколы допросов некоторых из арестованных с сенсационными показаниями «о террористической деятельности контрреволюционной организации правых». Но уже 26 сентября Сталин, вместо похвалы за усердие в деле разгрома «правых», вдруг отстраняет Ягоду от должности наркома внутренних дел и в тот же день назначает его на другой , не менее  ответственный, но не столь влиятельный пост – наркома связи Не оценил Сталин растиражированного прессой словесного угодничества своего цепного пса. Больно пнул его сапогом, указав  при этом место. После такой незаслуженной оценки своего служебного рвения вождём Ягода, видимо впал в состояние шока. Не ожидал он от обожаемого кремлёвского небожителя такого крутого решения в отношении собственной судьбы. Арестовали Ягоду 28 марта 1937 года в его собственной квартире, располагавшейся прямо в кремле. А уже в начале апреля все центральные газеты вышли со следующим сообщением: «Постановлением Президиума ЦИК СССР от 3 апреля 1937 года ввиду обнаруженных должностных преступлений уголовного характера.